В библиотеке КАТК проводится книжная выставка «Последний русский классик»: о творчестве выдающегося русского писателя Ивана Бунина.

Иван Алексеевич Бунин (1870—1953)

В 1933 г. Иван Бунин стал первым русским лауреатом Нобелевской премии по литературе. Она была присуждена писателю «за строгое мастерство, с которым он развивает традиции русской классической прозы».

Впервые столь высокая награда вручалась изгнаннику. Последние три десятка лет своей долгой жизни Бунин провел в эмиграции, вдали от России,  по которой жестоко тосковал.

Тремя «богами» Бунина были Пушкин, Толстой и Чехов. Самого Бунина часто называли последним русским классиком. Талант его уподобляли «матовому серебру», язык именовали «парчовым», а беспощадный психологический анализ — «ледяной бритвой».

Бесспорная заслуга Бунина как художника — прежде всего в доведении до высокой степени совершенства жанра рассказа.

Но если прозу Бунина часто называли поэтичной, то в поэзии Бунин достиг исключительной простоты, краткости и ясности стихотворного языка.

Занимался Бунин и поэтическим переводом. За перевод поэмы «Песнь о Гайавате» американского поэта Генри Лонгфелло он был удостоен престижной Пушкинской премии.

Дано ему от природы было очень и очень много. В автобиографическом романе «Жизнь Арсеньева» читаем: «…зрение у меня было такое, что я видел все семь звезд в Плеядах, слухом за версту слышал свист сурка в вечернем поле, пьянел, обоняя запах ландыша…».

Остроумный, неистощимый на выдумку, он был столь одарен артистически, что Станиславский уговаривал его сыграть роль Гамлета.

О его феноменальной наблюдательности ходили легенды: всего три минуты понадобилось ему, по свидетельству Горького, чтобы не только запомнить и описать внешность, костюм, приметы незнакомца, но и определить его жизненное положение и профессию.

Талант его, огромный, бесспорный, был оценен современниками не сразу, но с годами все более упрочивался в сознании читающей публики.

Оказались напрасными опасения, которыми терзал себя стареющий писатель там, в далекой Франции: «будут… сохнуть на полках библиотек мои книжки…». Все лучшее из созданного им было возвращено народу как значительная культурная ценность.

Представлены произведения писателя:

«ЛЕГКОЕ ДЫХАНИЕ»

– Я в одной папиной книге… прочла, какая красота должна быть у женщины… Там, понимаешь, столько насказано, что всего не упомнишь: ну, конечно, черные, кипящие смолой глаза, – ей-богу, так и написано: кипящие смолой! – черные, как ночь, ресницы, нежно играющий румянец, тонкий стан, длиннее обыкновенного руки, – понимаешь, длиннее обыкновенного! – маленькая ножка, в меру большая грудь, правильно округленная икра, колена цвета раковины, покатые плечи, – я многое почти наизусть выучила, так все это верно! – но главное, знаешь ли что? Легкое дыхание! А ведь оно у меня есть, – ты послушай, как я вздыхаю, – ведь правда, есть?

«ПРИ СВЕЧЕ»

Голубое основанье,

Золотое острие...

Вспоминаю зимний вечер,

Детство раннее мое.

Заслонив свечу рукою,

Снова вижу, как во мне

Жизнь рубиновою кровью

Нежно светит на огне.

Голубое основанье,

Золотое острие...

Сердцем помню только детство:

Все другое – не мое.

«МОЛОДОСТЬ И СТАРОСТЬ»

Счастье, по Бунину, достояние немногих. Притча о сотворении человека и определении сроков его жизни, которую рассказывает старый царственный курд глупому красавцу греку, возвращает нас к воззрениям Бунина на роль человека. К тридцати годам, дарованным ему богом, человек выпросил еще пятнадцать от осла, пятнадцать от собаки и пятнадцать от обезьяны. И вот:

«Человек свои собственные тридцать лет прожил по-человечьи – ел, пил, на войне бился, танцевал на свадьбах, любил молодых баб и девок. А пятнадцать лет ослиных работал, наживал богатство. А пятнадцать собачьих берег свое богатство, все брехал и злился, не спал ночи. А потом стал такой гадкий, старый, как та обезьяна».

«ПЕСНЬ О ГАЙАВАТЕ»

Перевод с английского

И тогда во гневе поднял

Мощный лук свой Гайавата,

Сбросил с плеч колчан – и начал

Поражать их беспощадно:

Каждый звук тугой и крепкой

Тетивы был криком смерти,

Каждый свист стрелы певучей

Песнью смерти и победы!

Тяжело в воде кровавой

Змеи мертвые качались,

И победно Гайавата

Плыл меж ними, восклицая

«О, вперед, моя пирога,

К смоляным озерам черным!»

«ДЕРЕВНЯ»

Здесь всё: и пылающие вдалеке помещичьи усадьбы, и попытка мужицкого самоуправства в самой Дурновке, принадлежащей теперь Тихону Красову, правнуку крепостного, затравленного борзыми помещика Дурново; и «озорство» на дорогах, и бегство помещиков в города, и казачьи сотни, вызванные для защиты их, и конституция, и монополия на водку, и рассказы о хитроумных дипломатических маневрах «Вити» (министра Витте), и ночные страхи имущих, и беспечная, разгульная удаль неимущих, и необозримое половодье народного недовольства, медленно входящее в берега «правопорядка».

«ОКАЯННЫЕ ДНИ»

Была Россия, был великий, ломившийся от всякого скарба дом, населённый могучим семейством, созданный благословенными трудами многих и многих поколений, освящённый богопочитанием, памятью о прошлом и всем тем, что называется культом и культурой. Что же с ним сделали? Заплатили за свержение домоправителя полным разгромом буквально всего дома и неслыханным братоубийством, всем тем кошмарно-кровавым балаганом, чудовищные последствия которого неисчислимы…

Планетарный же злодей, осенённый знаменем с издевательским призывом к свободе, братству, равенству, высоко сидел на шее русского «дикаря» и призывал в грязь топтать совесть, стыд, любовь, милосердие…

Выродок, нравственный идиот от рождения, Ленин явил миру как раз в разгар своей деятельности нечто чудовищное, потрясающее, он разорил величайшую в мире страну и убил миллионы людей, а среди бела дня спорят: благодетель он человечества или нет?