Сведения об ОО
«Писатели России 1910-х» |
К 100-летию Февральской революции в библиотеке КАТК проводится книжная выставка «Писатели России 1910-х» К решающему историческому порогу – революции 1917 г. – русская литература подошла с богатейшим творческим опытом. На начало XX века пришелся Серебряный век русской культуры. 1910-е продемонстрировали цветущее разнообразие стилей, жанров и направлений в литературе.
Ведущим направлением в искусстве становится символизм (В. Брюсов, А. Блок, Андрей Белый). Творения символистов полны иносказаний и намеков, их образы – не столько реальные вещи, сколько символы вечных идей. Однако в произведениях символистов заметен декаданс – настроения упадка и разложения.
В противовес символистам, акмеист Н. Гумилев возвращается «назад к вещам», к точным образам. Провозглашается «акме» (греч.) – высшая точка, зрелость искусства. Продолжая традиции классической русской литературы, в русле реализма творят А. Куприн, И. Бунин, Максим Горький. Футуристы нацелены в будущее (лат. future), восхищаются техникой, скоростью, войной, и призывают «сбросить с парохода современности» всех классиков. В. Маяковский эпатирует публику новыми рублеными формами стиха. «Новая крестьянская поэзия» (С. Есенин, Н. Клюев) обращается к теме деревенской Руси – вопреки России промышленной, «железной». Уникальное явление – фантастический романтизм А. Грина. Не находя себе места в жизни ни при царе, ни при большевиках, он творит свой фантастический мир. В годы войн и революций он пишет чудесную повесть «Алые паруса».
Александр Блок (1880—1921)
АЛЕКСАНДР БЛОК
* * * Ночь, улица, фонарь, аптека, Бессмысленный и тусклый свет. Живи ещё хоть четверть века — Всё будет так. Исхода нет.
Умрёшь — начнёшь опять сначала И повторится всё, как встарь: Ночь, ледяная рябь канала, Аптека, улица, фонарь.
Андрей Белый (1880—1934)
АНДРЕЙ БЕЛЫЙ. «НАЧАЛО ВЕКА» (фрагмент): Воспитанные в традициях жизни, которые претят, в условиях антигигиеничных, без физкультуры, нормального отдыха, веселых песен, товарищеской солидарности, не имея возможности отдаться тому, к чему тебя влечет инстинкт здоровой природы, — мы начинали полукалеками жизнь; юноша в двадцать лет был уже неврастеником, самопротиворечивым истериком или безвольным ироником с разорванной душой; все не колеблющееся, не имеющее противоречий, четко сформулированное, сильное не внутренней убежденностью, а механическим давлением огромного коллективного пресса, — все это составляло рутину, которую надо было взрывать скудными средствами субъективного негодования и независимости…
Николай Гумилев (1886—1921) НИКОЛАЙ ГУМИЛЕВ
КАПИТАНЫ
На полярных морях и на южных, По изгибам зеленых зыбей, Меж базальтовых скал и жемчужных Шелестят паруса кораблей.
Быстрокрылых ведут капитаны, Открыватели новых земель, Для кого не страшны ураганы, Кто отведал мальстремы и мель,
Чья не пылью затерянных хартий, — Солью моря пропитана грудь, Кто иглой на разорванной карте Отмечает свой дерзостный путь. <…>
Александр Куприн (1870—1938)
В лице Куприна река повседневной, реальной, «земной» жизни нашла одного из самых пылких своих поклонников, одного из самых страстных своих «репортеров» и поэтов.
АЛЕКСАНДР КУПРИН. «ЛИСТРИГОНЫ» (о произведении): Поэзией труда и ароматом моря овеяны «Листригоны» — рассказы о балаклавских рыбаках-греках, с которыми дружил Куприн. В этом цикле художник стремился запечатлеть во всей красочности «оригинальнейший уголок пестрой русской империи».
Любуясь мужественными и сильными рыбаками, морем и звездами, Куприн от повседневного опыта незаметно поднимается к поэтическим обобщениям. Текущий миг соединяется в его воображении с седой древностью; в памяти оживают страницы «Одиссеи», повествующие о легендарных великанах-листригонах.
Иван Бунин (1870—1953)
Бесспорная заслуга Бунина как художника – прежде всего в доведении до высокой степени совершенства жанра рассказа.
ИВАН БУНИН. «ЛЕГКОЕ ДЫХАНИЕ» (фрагмент): — Я в одной папиной книге… прочла, какая красота должна быть у женщины… Там, понимаешь, столько насказано, что всего не упомнишь: ну, конечно, черные, кипящие смолой глаза, — ей-богу, так и написано: кипящие смолой! — черные, как ночь, ресницы, нежно играющий румянец, тонкий стан, длиннее обыкновенного руки, — понимаешь, длиннее обыкновенного! — маленькая ножка, в меру большая грудь, правильно округленная икра, колена цвета раковины, покатые плечи, — я многое почти наизусть выучила, так все это верно! — но главное, знаешь ли что? Легкое дыхание! А ведь оно у меня есть, — ты послушай, как я вздыхаю, — ведь правда, есть?
Владимир Маяковский (1893—1930)
ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ
А ВЫ МОГЛИ БЫ?
Я сразу смазал карту будня, плеснувши краску из стакана; я показал на блюде студня косые скулы океана. На чешуе жестяной рыбы прочёл я зовы новых губ. А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?
Александр Грин (1880—1932)
Жизнь была ограничена для него обывательской Вяткой, грязной школой, ночлежками, непосильным трудом, тюрьмой и хроническим голодом. Но где-то за чертой горизонта сверкали страны, созданные из света, морских ветров и цветущих трав. Там жили люди, коричневые от солнца, — охотники, художники, неунывающие бродяги, самоотверженные женщины, веселые и нежные, но прежде всего — моряки.
Грин начал писать и создал мир веселых и смелых людей, прекрасную землю, полную душистых зарослей и солнца, землю, не нанесенную на карту, и удивительные события, кружащие голову, как глоток вина.
(К. Паустовский. «Александр Грин») |